Солодов С. В. Филиппов Главный редактор-администратор В. Д. Соловьев Главный научный редактор П. А. Кротов Технический редактор И. Е. Прозоров Художник А. А. Брынза Макет, верстка Г. В. Губенкова
Скачать 2.64 Mb.
|
Комиссару следовало выделить отдельную комнату для проживания, а для текущей, повседневной работы с приходно-расходными документами и отчетностью за израсходованные денежные и материальные средства в учреждении — кабинет. Весьма скромно планировалось обеспечить жилплощадью поваров и лиц обслуживающего персонала: выделялась комната двум поварам для проживания и для всех четырех вспомогательных работников и помощника повара одна. Кроме того, для коллективного отдыха проживающих офицеров предусматривались хорошо обставленные мебелью комнаты, имеющие выходы во внутренний сад и на улицу. Следовало также построить специальные комнаты (больничные покои), предназначенные для приема и осмотра заболевших ветеранов приезжающими по вызовам в инвалидный госпиталь иностранными докторами и отечественными лекарями. Священникам рекомендовалось установить жалование в пределах 15–20 руб. в год, «а ежели дешевле сыскать можно, то и лучше». Дьякону, поварам и другому обслуживающему персоналу предписывалось выплачивать средства, сообразуясь с размерами окладного жалованья, устанавливаемого данному контингенту в Москве, «по препорции». Размер жалованья комиссара зависел прежде всего от качественного выполнения им функциональных обязанностей, создания комфортных условий для призреваемых ветеранов. Поэтому следовало из числа кандидатов выбрать по рекомендациям и деловым качествам только того, «что пристойно найдется». Для контроля за здоровьем и лечения заболевших отставных офицеров требовалось нанять «одного цирюльника (лекаря. — И.Д.) и платить ему погодно по договору...». На строительство церкви и госпиталя Б.И. Куракин выделял большую по тем временам сумму — 20 тыс. руб., однако сделал существенную приписку в духовном завещании: если этого окажется недостаточно, то следует отпустить 30 тыс. руб. На текущее содержание инвалидного госпиталя планировалось выделять по 1600 руб. в год, да «из дому сына моего, также и припасов [следует взять] по препорции всяких». Если по истечении года будет наблюдаться экономия денежных средств, то он предлагал сыну принять еще дополнительно в госпиталь отставных офицеров сверх тех двенадцати, которые содержались по ранее установленному штатному расписанию. Князь Б.И. Куракин уделял большое внимание сооружению кухни госпиталя и оснащению ее соответствующим технологическим оборудованием, кухонной посудой и инвентарем («поварню пристойную и камору [сделать], где хлеба и пироги печь»). В кухне устанавливались пищеварочные котлы различного предназначения, кастрюли разной емкости, сковороды, судки, другие предметы кухонной посуды, медные и оловянные («все пристойное»), которые закупались по высоким ценам преимущественно за границей либо в Москве по заказам, но изготовленные из заграничной меди и олова. Также указывалось сыну построить теплый погреб для содержания «питья» в зимний период времени и ледник для хранения скоропортящихся продуктов, пива, квасов и других прохладительных напитков летом. Обязательно следовало иметь в этом призреваемом учреждении «пристойные магазины на всякие припасы», то есть складские помещения в виде специализированных хранилищ для сухой и «мокрой» провизии. Подробно была расписана князем и организация совместного приема пищи в инвалидном госпитале («трапеза со всякою проприетою, пристойную, по препорции всех [ветеранов] и церковников, чтобы все вместе ели, кроме заболевших [офицеров]»). Поражает воображение ассортимент и количество продуктов, спиртных напитков, пива, вареных медов, квасов, установленных Б.И. Куракиным для пищевого довольствия отставных обер- и штаб-офицеров, комиссара и монахов как в воскресные, праздничные, так и обычные дни104. Причем предписывалось комиссару «пиво и мед содержать самые наилучшие, как к моему властному [повелению]». Кроме того, указывалось иметь двойное вино «онисное»105 или другое высококачественное вино, которое выдавать «каждому на всякий день перед обедом и ужином, по нашему [русскому] обычаю, по препорции». Монахам предписывалось отпускать только простое хлебное вино («петровскую водку»). В соответствии с канонами РПЦ и православным мировоззрением русских людей, горячая пища готовилась из скоромных и постных продуктов («с разными мясами и птицами и курами в обеде и ужине, так и в постные дни рыбою свежею и соленою»). На обеденные столы по приемам пищи выставлялись столовые предметы, изготовленные из меди, олова и стекла, причем высшего качества «для проприете». Кроме того, в обеденном зале следовало содержать «довольное число белья столового». Ветеранов предписывалось одевать по сезону в кафтаны летние и зимние, сшитые из качественного цветного сукна, которые должны носиться ими до износу. На год им отпускалось по шесть рубах, по четыре носовых платка, по две пары башмаков, летом выдавалась шляпа, зимой — шапка и шуба, которые также использовались до износа. Б.И. Куракин не мог оставить без своего внимания организацию по поддержанию порядка и дисциплины в инвалидном госпитале, поэтому предусмотрел мероприятия по сохранению морального климата и нравственности среди коллектива отставных офицеров. Он особо отметил, что все «шпиталисты — люди старые, древние или раненые. Молодых и гуляк, чтоб чинили дебоши, не брать. А ежели такой появится — отчислять. И житья их регулу (правила. — И.Д.) добрую содержать, чтоб ночевали дома и должность свою чинили, ходили в церковь к вечерю, заутрене и обеду, и время [следует] определить, когда их отпускать для гулянья, а в другое время — для возвращения в шпиталь». Сын исполнил посмертную волю отца в соответствии с духовным завещанием. Инвалидный госпиталь для призрения отставных офицеров «был сделан с хорошей архитектурой и добрым определением, по чужестранному обычаю106 (образцом являлся Парижский инвалидный дом. — И.Д.) и со всякой магнифиценцию и покоями»107. В России Куракинский инвалидный госпиталь явился примером для достойного содержания ветеранов в военных учреждениях призрения. Многие его нововведения были воплощены в жизнь при открытии новых инвалидных домов и военных богаделен108. Следует отметить, что именно князь Б.И. Куракин явился пионером в вопросе негосударственного (частного) пенсионного обеспечения отставных военнослужащих. В этом он был предшественником российского посла при венском императорском дворе князя Д.М. Голицына109, по завещанию которого была учреждена в Москве Голицынская больница, и посла в Лондоне графа С.Р. Воронцова, также внесшего заметный вклад в развитие общественного призрения в нашей стране110. Анализ положений руководящих документов по организации военного призрения больных и увечных чинов показал, что некоторые богадельни и инвалидные дома, учрежденные еще в XVIII в., продолжали функционировать и в двадцатые годы XX века. Так, к 1915 г. в ведении Александровского комитета о раненых для призрения болезненных и престарелых воинов Военно-сухопутного и Морского ведомств состояли: Чесменский инвалидный дом императора Николая I, находившийся вблизи Петрограда, при нем имелись семейные инвалидные квартиры и содержался приют для временного призрения вдов ветеранов, умерших в инвалидном доме; Измайловский инвалидный дом императора Николая I вблизи Москвы, также с семейными квартирами и приютом для временного помещения вдов инвалидов; Лопухинский дом призрения инвалидов в Порховском уезде Псковской губернии. Перечисленные учреждения военного призрения управлялись Александровским комитетом на основании особых о них положений111. Выводы. Таким образом, петровские ветераны, помещенные в Каменноостровский инвалидный корпус, кроме инвалидного содержания, которое производилось им в виде увеличенной военной пенсии по отношению к годовому окладному жалованью, которое они до увольнения в отставку получали на флотской (армейской) службе, снабжались от казны жильем, дровами, свечами, светильниками, им оказывалась бесплатно медицинская помощь. Вероятно, цесаревич генерал-адмирал Павел рассматривал повышенную пенсию, установленную им для отставных и больных петровских ветеранов, как заслуженное материальное обеспечение престарелых людей, чей честный воинский труд уже был оплачен здоровьем при несении длительной и беспорочной военной службы. И поэтому наследник императорского трона принял на себя заботу о материальном и медицинском обеспечении таких лиц, столь усердно служивших Престолу и Отечеству. В конце 80-х – начале 90-х годов XVIII в. с увеличением численности призреваемых, наряду с прежним выделением средств, из окладного должностного жалованья генерал-адмирала и денежной компенсации за морскую провизию и рационы на пенсии, другие расходы, связанные с содержанием жилья, ремонтом помещений учреждения, начали финансироваться по различным статьям сметы из общего бюджета Морского ведомства. Старость и нетрудоспособность вдов морских и военных чинов, подавших прошения на зачисление во вдовские палаты Каменноостровского инвалидного корпуса, рассматривались цесаревичем Павлом как одна из важнейших причин бедности этих лиц, остро нуждавшихся в социальной защите. В каждом случае это облекалось в свои формы. Однако получение искомого места в учреждении было связано с унизительной проверкой нуждаемости, ограничением права просительницы от верховной власти, поставившей главным условием ее зачисления не только обязательный положительный послужной список покойного супруга, но и ее беспорочное вдовское поведение после смерти мужа. Нижние чины, раненные и изувеченные на войне или получившие травмы на службе в мирное время и сделавшиеся не способными самостоятельно заработать, могли рассчитывать только на содержание в военных и общественных богадельнях, а также быть направленными на инвалидное содержание лишь в порядке установленной очереди. Право на инвалидное содержание приобреталось исключительно беспорочной военной службой. Только те, кто отличался безупречным исполнением возложенных на него обязанностей, получали койко-место в военных и общественных богадельнях, а также могли быть направлены на инвалидное содержание. Морской и военный чин, нарушивший воинский долг на службе, относившийся к своим функциональным обязанностям небрежно, служивший без напряжения физических и умственных сил, мог быть лишен права на пенсионное инвалидное содержание. Кроме того, правительство оставляло за собой право увольнять от военной службы всех лиц, физически и духовно ослабевших и не способных выдерживать высокие нагрузки на военных учениях (в боевых действиях), а также переводить их на другие должности с меньшим объемом работы. Именно при совместном участии представителя губернатора (как правило, это был его заместитель — «товарищ губернатора») губернии, где базировались силы флота, капитан над портом после медицинского освидетельствования штаб-лекарем и лекарями осуществлялся разбор морских, адмиралтейских и военных чинов, представленных к увольнению в отставку. Результатом разбора являлось определение отставных служителей, как не имеющих собственного пропитания и по старческой немощи, на инвалидное содержание в рабочую команду и ветеранские палаты морского (военного) госпиталя, на инвалидное содержание в инвалидную роту и повышение очередным воинским чином. Инвалидное содержание нижним чинам, вдовские и сиротские пенсии членам семьи назначались только в том случае, если ранение, болезнь или смерть кормильца находились в причинной зависимости от прохождения военной службы мужем (отцом). Однако инвалидное содержание было установлено не для всех нижних чинов армии и флота, унтер-офицеров, обер- и штаб-офицеров, а только для незначительной части (гвардейский, армейский, флотский и адмиралтейский инвалидный комплект). Пенсионное обеспечение нижних чинов и унтер-офицеров, находившихся на инвалидном содержании в специальных установленных городах, в отличие от пенсионного обеспечения обер- и штаб-офицеров осуществлялось на уравнительных началах в размере прожиточного уровня. Годовые вдовские и сиротские пенсии членов семей нижних чинов, унтер-офицеров армии и флота, убитых в сражениях или умерших на службе, были ничтожны и начали выплачиваться только при правлении Екатерины II и Павла I. Вдовы получали по 5 руб., а сыновья и дочери по 3 руб. в год до достижения совершеннолетия. Малы были не только вдовские и сиротские пенсии членов семей рядовых и младших командиров, но и пенсии обер-офицерских вдов и их детей-сирот. Пенсии офицерским вдовам, несовершеннолетним дочерям и сыновьям покойных офицеров в годы правления Петра III, Екатерины II и Павла I по-прежнему назначались в соответствии с положениями Устава Морского 1720 г. Вдовам старше 40 лет или моложе, но больным пожизненно выдавалось 1/8 доля годового окладного жалованья мужа. После нового замужества или пострижения в монахини, выдача прекращалась. Вдовам моложе 40 лет единовременно выплачивалось годовое жалованье. Сыновьям до 10-летнего (с 9 января 1758 г. до 12 лет)112, дочерям до 15-летнего (с 26 февраля 1764 г. до 20 лет)113 возраста выдавалась 1/12 доля годового жалованья отца по последнему чину. Именно малые размеры вдовских и сиротских пенсий привели к тому, что в 80–90-х годы XVIII в. при поддержке правительства начали создаваться эмеритальные кассы и общества взаимопомощи, организованные для материальной поддержки своих членов в случае болезни, для обеспечения семей потерявших кормильца, оплаты расходов на погребение, а также нуждающимся в денежных средствах по разным случаям. Средства этих касс и обществ образовывались из твердо установленных размеров членских взносов. И лишь незначительная часть престарелых и нетрудоспособных военных и морских чинов обеспечивалась горячим питанием, одеждой, жильем, медицинским обслуживанием за счет благотворителей из числа видных русских аристократов. __________________________________1 1 Ветеран — от лат. vetus, старый, опытный. У В.И. Даля — это престарелый служака, сановник, чиновник, делатель на каком-либо поприще, особенно на военном, одряхлевший солдат, заслуженный старец, ветхослужилый, ветшанин (Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 2005. Т. I. С. 188) 2 Стог А.Д. О общественном призрении в России. СПб., 1818. Ч. I. C. 86–88. 3 ПСЗ. СПб., 1830. Т. XV. № 11481. С. 949. 4 Там же. № 11498. С. 971, 972, 974. 5 Там же. № 11525. С. 995–996. 6 Там же. Т. XVI. № 11814. С. 246–247. 7 Розанов Н.П. История Московского епархиального управления со времен учреждения Св. Синода (1721–1821). М., 1870. Ч. II. C. 48. 8 ПСЗ. Т. XVI. № 12060. С. 551, 553, 565. 9 РГА ВМФ. Ф. 212 (Государственная Адмиралтейская коллегия). Оп. 1766 г. Д. 10. Л. 1 об. 10 Форсова В.В. Общественное призрение военных и их семей в дооктябрьской России // Вестник РАН. 1996. Т. 66, № 8. С. 751; Фирсов М.В. История социальной работы в России. М., 2001. С. 103; Торопкин А.И. Пенсии «Комитета призрения заслуженных воинов» — продолжение православных традиций // Ученые записки Нижегородского государственного университета. Н. Новгород, 2005. Вып. 17. С. 159; Россов (капитан). Исторический очерк призрения отставных военных чинов в прошлом веке и в начале нынешнего столетия // ВС. 1863. № 4. С. 388. 11 ПСЗ. Т. XVI. № 12156. С. 763–764. 12 Строев В.Н. Бироновщина и Кабинет министров : очерк внутренней политики императрицы Анны. М., 1909. Ч. 1. С. 171. 13 Записки Михаила Николаевича Киреева // РС. 1890. № 7. С. 12. 14 ПСЗ. Т. XXIV. № 12060. С. 566–567. 15 |
